На прошлой неделе Минфин решил зайти на второй круг, выступив с новой разрушительной инициативой – законопроектом об увеличении НДПИ на газ через рост коэффициента ККГ с 1 августа 2024 до конца 2026 г. Суть инициативы – в одновременном повышении цен на газ и налоговой нагрузки на производителей газа. При этом коэффициент роста НДПИ у независимых производителей будет в два раза выше, чем у «Газпрома».

Понятны «благородные» мотивы Минфина – залатать бюджетные дыры. Непонятна логика. Почему в роли дратвы для латания дыр выступает только и неизменно нефтегазовая отрасль страны?

Минеральные удобрения – 26%, угольщики – 29%, финансовый сектор – 29%, электроэнергетика – 42%, горнорудная металлургия – 46%, трубопроводный транспорт – 46%, связь и интернет – 48%, добыча алмазов и драгметаллов – 49%, газовая отрасль – 69%. Вот поляна для деятельности Минфина. Вот где можно и нужно развернуться!

Возможно именно поэтому Минфин мертвой хваткой вцепился в нефтянку и тянет ее на дно. За три года (с 2020 по 2023-й) в общей сложности было принято около двух десятков изменений законодательства по латанию бюджетных дыр (то есть повышению налоговой нагрузки), которые пришлись на нефтянку. Как результат – 1,5 трлн руб. потерянных инвестиционных возможностей.

Из последних примеров. В настоящее время Минфин и Минэнерго решают, за счет каких источников компенсировать расходы бюджета РФ на выплату демпфера. Минфин предлагает использовать на эти цели демпфер, который нефтяники не получат за сентябрь. Надо отметить, что не получат они его по вине Минфина, который своим же решением более ранним решением сократить демпфер с 1 сентября вызвал разбалансировку топливного рынка и скачок биржевых цен.

Дом, который построил Джек. Черт ногу сломит!

У «Роснефти» доля всех налогов в структуре розничной цены бензина составляет около 74%. А общие убытки с учетом операционных и логистических затрат составили у «Роснефти» в сентябре около 2 руб. за литр бензина АИ-92.

При этом важно понимать, что тарифы на транспортировку нефти индексируются регулярно, но никому в Минфине в голову не приходит повысить налоговую нагрузку, чтобы изъять индексацию под видом якобы «допдоходов», как в случае с нефтянкой.

Зачем я привожу цифры и примеры из разных, казалось бы, отраслей и компаний? Затем, что разбалансирован не просто бюджет, а вся кредитно-денежная система России, которая вместо повышения инвестиционного и промышленного потенциала страны служит обратным целям – его удушению. В таких условиях любые действия Минфина по балансировке бюджета ведут к еще большей его разбалансировке.

На Сбербанк приходится более 40% ожидаемой прибыли банковского сектора (3,5 трлн руб. за 2023 г.), а сумма налога на сверхприбыль, которую банк уплатит в бюджет, составит 3 млрд рублей, что эквивалентно 0,3% его прибыли за первые 8 месяцев текущего года (1 трлн руб.). По отношению к ожидаемой годовой прибыли (1,5 трлн руб.) налог на сверхприбыль Сбербанка составит около 0,2%.

Чистая прибыль всего банковского сектора России по итогам 9 месяцев текущего года достигла 2,7 трлн руб., а общий объем налоговых изъятий из банковского сектора по закону о сверхприбыли составит около 27 млрд руб. То есть объем изъятия составит 1% от сверхприбыли отрасли за 9 месяцев, или 0,8% от ожидаемой прибыли за весь год.

Чтобы не быть голословным, приведу данные Центробанка. На конец III квартала 2023 г. внешний долг России, включая корпоративный, составил около $330 млрд (сократился с начала 2022 г. на $153 млрд). Значительная часть этой суммы была замещена финансированием с внутреннего рынка капитала, что создало дополнительный спрос на кредит.

Здесь важно помнить, что цена заимствований на внутреннем финансовом рынке гораздо выше, чем на внешнем. Почему – отдельный вопрос. И вопрос этот надо адресовать уже к Центральному банку России, который в борьбе с инфляцией установил ключевую процентную ставку, значительно превышающую уровень той самой инфляции, с которой он борется.

Дело в том, что отрицательная реальная процентная ставка разгоняет кредитный и инвестиционный процесс в стране, стимулирует промышленный и экономический рост. Положительная – наоборот, тормозит экономику через дорогой кредит и лишь работает на наполнение счетов банковской отрасли. Если это может быть для кого-то утешением, то надо сказать, что по показателю реальной процентной ставки выше России находится только Бразилия (7,55%).

Примеров лоскутного ландшафта кредитно-денежной и бюджетной политики России, нестыковок в действиях, недопонимания последствий и легкомыслия в принятии решений столько, что все и не перечислишь.

«Новые» (санкционные) условия не временные, они постоянные или, как минимум, долгосрочные. Строить стратегию развития страны надо исходя из этого понимания. Если мы, конечно, не собираемся снижать геополитическую напряженность за счет отказа от суверенитета.

Источник